– Он был проклят тем, что стал как малый народ, – сказала я. – Большинство малого народа не может лгать, и Зи – не исключение. Они прекрасно умеют заставить вас поверить, что говорят одно, тогда как на самом деле говорят другое. Но лгать они не могут.

– Лгать могут все.

Я напряженно улыбнулась ей.

– Иные – нет. Не знаю почему. С правдой они могут проделывать черт знает что, а вот солгать ни-ни. Вот так. – Я вздохнула с несчастным видом. Все пыталась найти способ оградить от участия дядюшку Майка, но, к несчастью, это, по-видимому, невозможно. Мы с Зи после ареста не разговаривали; это известно. И мне обязательно нужно убедить ее, что Зи невиновен. – Я еще не разговаривала с Зи, так что не в курсе его истории…

– С ним никто не разговаривал, – сказала она. – Мой источник в отделении полиции заверил меня, что с самого ареста Зи ни с кем не разговаривает. Это разумно и позволило мне побеседовать с вами, прежде чем идти к нему.

– С Зи в доме О'Доннелла побывал еще один иной – именно он и рассказал мне, что Зи не убивал О'Доннелла. Они с Зи вошли вместе и обнаружили тело почти одновременно с полицией. Тот иной успел скрыться от полиции, а Зи нет.

– Значит, он мог скрыться?

Я пожала плечами.

– У всех иных есть чары, которые позволяют им менять внешность. Некоторые могут исчезнуть без следа. Спросите сами – хотя он, вероятно, не скажет. Думаю, Зи сделал так, чтобы полиция не искала его друга.

– Самопожертвование?

Тот, кто не вырос среди волков, как я, не ощутил бы ее презрение к моему рассказу. Очевидно, она считает, что малый народ не способен на самопожертвование.

– Зи один из немногих иных, которые переносят металл – его друг на это совершенно не способен. Заключение в тюрьму для большинства иных крайне болезненно.

Она постучала краем блокнота по столу.

– Итак, все сводится к тому, что вы утверждаете: иной, неспособный солгать, сказал вам, что Зи не убивал О'Доннелла. Присяжных это не убедит.

– Я надеялась убедить вас.

Райан приподняла брови.

– То, что я думаю, не имеет никакого значения, мисс Томпсон.

Не знаю, какое у меня сделалось лицо, но она рассмеялась.

– Адвокат защищает и виновного и невиновного, мисс Томпсон. Так работает наша юридическая система.

– Он невиновен.

Она пожала плечами.

– Или вы так говорите. Даже если друг Зи лгать не может, вы ведь сами не из малого народа? И во всяком случае никого нельзя назвать виновным, пока виновным его не назовет суд. Если это все, что вы хотите мне сказать, я пойду поговорю с мистером Адельбертсмайтером.

– Можете добыть для меня разрешение побывать в доме О'Доннелла? – спросила я. – Может, я что-нибудь узнаю о подлинном убийце.

И я постучала пальцами по носу. Она задумалась, потом отрицательно покачала головой.

– Вы наняли меня защищать мистера Адельбертсмайтера, но у меня есть определенные обязательства и перед вами. В данный момент не в ваших интересах… и не в интересах мистера Адельбертсмайтера… показывать, что вы не обычный человек. Вы платите мне за работу, поэтому полиция обратит на вас внимание. Надеюсь, они ничего не обнаружат.

– Ничего интересного.

– Никто не знает, что вы можете… меняться?

– Те, кто знает, полиции не скажут.

Она взяла блокнот и снова его положила.

– Если вы читаете газеты или следите за новостями, то в курсе, что против вервольфов подано несколько судебных исков.

Судебные иски. Вероятно, можно сказать и так. Малый народ, приняв систему резерваций, тем самым открыл дорогу попыткам провести через Конгресс закон, лишающий вервольфов гражданства и связанных с ним конституционных прав. Ирония в том, что законопроект предлагали как поправку к закону об исчезающих видах животных.

Мисс Райан резко кивнула.

– Если станет известно, что вы умеете оборачиваться койотом, суд может счесть ваши показания неприемлемыми, а это грозит вам серьезными юридическими последствиями. – Потому что они могут решить, что я не человек, а животное, подумала я. – Даже если ваши показания будут приняты, их сочтут неубедительными. Суд не оценит вашу надежность в такой же мере, в какой, по-видимому, ее оценивает Зи. Особенно если вам придется объявить себя представителем особого вида – такое признание в наше время чрезвычайно опасно.

Законопроект о вервольфах не пройдет – влияния Брана в конгрессе для этого хватит, – но ведь я не вервольф и не из малого народа, и на меня такая защита не будет распространяться.

Мисс Райан нахмурилась и беспокойно подвинула блокнот.

– Вы должны знать, что я состою в Обществе Джона Лорена.

Я взглянула на Кайла. Общество Джона Лорена – самое большое и влиятельное из тех, что настроены против малого народа. Хотя внешне это общество старается сохранить респектабельность, появились утверждения, что оно нанимает и наущает студентов колледжей, например, взорвать известный бар в Лос-Анджелесе, который посещали иные. К счастью, компетентность этих ребят уступала их убежденности, и они сумели причинить лишь незначительный ущерб и отправить несколько туристов в больницу с жалобами на отравление дымом. Полиция быстро обнаружила виновных и нашла квартиру с большим запасом взрывчатки. Ребят осудили, но доказательств против головной организации не нашли.

У меня был свой доступ к информации, которая недоступна властям, и я знала, что на счету у этого общества гораздо больше грязных дел, чем подозревает ФБР.

Кайл отыскал юриста, который не просто не любит малый народ, а стремится его уничтожить. Кайл погладил меня по руке.

– Джин не позволит своим личным убеждениям мешать работе. – Он улыбнулся. – И совсем неплохо, если твоего друга будет защищать представитель враждебного общества.

– Я берусь за дело не потому, что считаю его невиновным, – сказала мисс Райан.

Кайл повернулся к ней, и его улыбка стала похожа на оскал акулы. Он редко показывал кому-нибудь эту свою сторону.

– Можешь сказать это газетчикам, присяжным и судье – и все равно они будут думать, что он невиновен, иначе ты не взялась бы за это дело.

Она посмотрела на него с испугом, но не возразила.

Я попыталась представить себе, каково работать вопреки своим убеждениям, и решила, что предпочту орудовать гаечным ключом, во сколько бы раз больше ей ни платили.

– В таком случае, я буду держаться подальше от места преступления, – солгала я.

Я ведь не из малого народа. То, чего не знают полиция и мисс Райан, – не их забота. Койот хитрый зверь и красться умеет. И я не собиралась оставлять судьбу Зи целиком в руках этой женщины.

Я найду убийцу О'Доннелла и постараюсь найти доказательства его виновности. И при этом не должна пытаться объяснять двенадцати людям, что нашла это по запаху.

По дороге домой я купила в ресторане быстрого питания несколько гамбургеров с олениной и жареной картошки. Мой трейлер выглядел настолько элегантно, насколько может узкий дом на колесах производства семидесятых годов, рассчитанный на одиночку. [24] Новая обшивка казалась безвкусной, поэтому я перекрасила ее в серый цвет. Сэмюэль предложил украсить дом горшками с цветами, но я не люблю мучить растения, и к тому же я плохой садовник.

«Мерседеса» Сэмюэля на обычном месте не было; должно быть, он еще на «Перекати-поле». Он предлагал пойти со мной на встречу с адвокатом… Адам тоже. Мне удалось избавиться от них с помощью Кайла: вервольфы не считали его соперником.

Я открыла входную дверь, и от запаха жаркого в горшочке мой желудок одобрительно заурчал.

На кухонном столе рядом с глиняным горшочком лежала записка. Сэмюэль научился писать до того, как пишущие машинки и компьютеры вытеснили из начальной школы искусство каллиграфии. Его записки всегда напоминают официальные приглашения на свадьбу. Трудно поверить, что так может писать врач.

«Мерси, – говорилось в записке, написанной таким красивым почерком, что она казалась произведением искусства, – прости, что меня нет. Я обещал поработать на фестивале до конца ночного концерта. Поешь».